Новости

РУБЛЬ 1757 ГОДА С ПОРТРЕТОМ РАБОТЫ Ж. ДАСЬЕ – ШЕДЕВР, ОТВЕРГНУТЫЙ ИМПЕРАТРИЦЕЙ

На предстоящем очном Аукционе № 18 "Русского Наследия", который состоится 18 сентября 2021 года, будет выставлен Рубль Императрицы Елизаветы I 1757 года, с портретом работы Ж. Дасье.

Медальерное искусство на монетах Российской Империи проделало непростой путь развития за сравнительно короткий промежуток времени. Когда от первых неловких попыток в изображении Петра Великого местными умельцами до замечательных портретов и композиций Авраама Грилихеса (1849-1912), признанного современниками лучшим медальером Европы, прошло менее двухсот лет. В то время как подобная эволюция в той же Европе заняла без малого тысячелетие – от варварских подражаний римским денариям (наверное, самое примитивное, что осталось, как память, на монетах в виде кошмарных портретных изысков) до шедевров гениального британца Вильяма Вайона (1795-1851), автора изумительной по красоте английской Готической Кроны (1847).

Несмотря на позднее начало, мощный толчок, данный Императором Петром I (1682-1725) развитию денежного дела в России, была стремителен и необратим. Но, к сожалению, своих медальеров, способных достойно поддержать этот, в прямом смысле слова, «монетный переворот» не нашлось. Не было профессиональной школы и соответствующей подготовки, не говоря уже об умении, опыте, стиле. Великая реформа для местных мастеров – прямо, как снег на голову.

В 1704 году, наконец, был отчеканен первый полновесный российский рублевик. И если до этого рублём номинально считалась разрозненная кучка монет, в сумме равная ста копейкам, а самой монеты как таковой не существовало – теперь она появилась. К этому времени царь Пётр, уже 32-летний могучий правитель с несгибаемой волей, успел сделать практически невозможное: дать отпор передовой Шведской Империи, взяв три стратегически важные крепости противника – Нотебург (1703), Дерпт (1704) и Нарву (1704), а заодно основать новую российскую столицу, Санкт-Петербург (1703). Но на портрете рублёвой монеты запечатлён какой-то хилый, робкий отрок, ни на что не способный, уж тем более править. Причём яркую черту государевой внешности – его усики – медальер вообще игнорировал. Из царственных отроков на ум даже приходит неожиданное сравнение, что это скорее портрет безвинно убиенного Царевича Димитрия (1582-1591), невольно содействовавшего приходу новой династии Романовых, нежели профиль могучего царя-современника, успевшего продемонстрировать Европе железный кулак. Что тут можно сказать: автор штемпелей Фёдор Алексеев очень старался, но сделал всё, что мог. Хилый отрок не сходил с рублей целых два года: 1704 и 1705.

Избавлять Царя от дальнейшего конфуза взялись приглашённые иноземные мастера: француз Соломон Гуэн и саксонец Готфрид Гаупт. И через два года оба выдали по портрету. Особенно отличился Гаупт, приделав на затылок царю, ещё более возмужавшему к тому времени, огромный бант. Царь Пётр у него стал походить на брутальную усатую женщину с роскошным бантом, правда, уже с характером – не рохля, а эдакая бой-баба в доспехах! Видимо поэтому в том же 1707 году появился второй портрет авторства Гаупта – уже без банта. У Гуэна сразу вышло поудачнее…

Вот что пишет о них известный американский учёный Рандольф Зандер:

«Оба эти гравера упоминаются только в российском контексте, ни тот, ни другой не сделали себе карьеру дома. Е.С. Щукина замечает, что в работе обоих видно, как они совершенствовали свой вкус и стиль во время пребывания в России. Хотя Гаупт выгравировал несколько штемпелей лицевых сторон, (особенно монет) как портретист он не был силен; Гуэн был портретистом гораздо более плодовитым и умелым».

Зандер Р. «Серебряные рубли и ефимки романовской России 1654-1915. Исторический обзор и заметки о характерных разновидностях рублевых монет». Киев, 1998 г.

Как видим, и приезжие мастера особыми талантами не блистали. Что неудивительно, если в Россию отправлялись те граверы, кто не смог реализоваться у себя на родине. Что-то у них получалось лучше, что-то хуже, но до ведущих мастеров Европы им было бесконечно далеко. Из разношёрстной иноземной братии напоследок можно упомянуть шотландца Бенджамена Скотта, трудившегося уже во времена Императрицы Елизаветы I (1741-1761). Хотя главная его заслуга была не в его работах безжизненных и схематичных, а в том, что он воспитал двух первых российских, уже, по-настоящему, замечательных медальеров - Самойло Юдина и Тимофея Иванова.

Надо полагать, вплоть до Императрицы Екатерины II (1762-1796), когда отечественный мастер Тимофей Иванов, наконец-то, создал на рублевике 1762 года её безупречный портрет, российских правителей мало устраивали их изображения на монетах. Именно поэтому дважды в течение XVIII века за огромные деньги в Россию приглашались лучшие мастера Европы для единичных заказов. Первый раз это случилось при Анне Иоанновне (1730-1740), когда великий Гедлингер (1691-1771) на рубле 1736 года создал царский образ, буквальным образом изменивший всю последующую монетную иконографию российских самодержцев. Хотя до работы самого мэтра дотянуться никому так и не удалось. А второй раз это произошло спустя двадцать лет…

Швейцарец Жак-Антуан Дасье (1715-1759), всемирно известный медальер из прославленной династии, более ста лет проработавшей на Женевском монетном дворе. Медальерному искусству обучался четыре года в Париже и два в Риме, что в дальнейшем, безусловно, сказалось на его работах. С 1741 по 1756 годы трудился на Королевском монетном дворе в Лондоне. Создал ряд выразительных портретных медалей, посвящённых английскому королю Георгу II (1727-1760), политику Роберту Уолполу (1676-1745), дипломату лорду Честерфилду (1694-1773). Отметим, Дасье был единственный, кому великий французский философ Монтескье (1689-1755) разрешил сделать свой портрет. Вообще, медали, выполненные представителями фамилии Дасье, считаются лучшими образцами произведений медальерного искусства Европы XVIII века.

В 1756 году этот утончённый европейский мастер прибыл в Санкт-Петербург по двухлетнему контракту, с жалованием 2500 рублей в год. При том, что всем русским мастерам в то же время платили не более 100 рублей в год. Но Дасье был номер один в Европе. А дальше не сложилось…

Отличие великих мастеров от обычных заключается в том, что великие не подстраиваются под вкусы и стиль заказчика – они создают его. Они сами – тот безукоризненный стиль, который окружающие или принимают, или нет. Дасье создал даже не портрет Императрицы Елизаветы I, он создал образ, заострив внимание на чертах лица и абсолютно опустив парадное царское одеяние. К моменту создания портрета Императрица Елизавета была очень грузной женщиной сорока восьми лет. От былой красоты, практически, ничего не осталось. Но на портрете мы видим красивую молодую женщину, изображённую какими-то воздушными штрихами. Романтический стиль оказался ей очень даже к лицу. Легкая накидка добавила обаяния образу. Что интересно, единственная царская регалия – корона, если приглядеться, изображена в красиво уложенных волосах в виде… заколки! Именно так – это даже не тиара, не диадема и уж тем более не корона. Волосы императрицы перехватывает сверху небольшое украшение с крестиком. Портрет отсылает нас одновременно и к мастерам эпохи Возрождения, и без малого, на сто лет вперёд.

Только вот в порыве вдохновения наивный гений упустил важнейшее обстоятельство, что Елизавета Петровна, для себя и окружающих в первую очередь была как раз не женщина, а «Божиею Милостию Императрица, и Самодержица Всероссийская, и протчая, и протчая, и протчая…». И каждое из этого «протчая» было очень и очень весомо!

Нет, мастера не остановили и монеты отчеканили. Только дальше уровня заказа его работа никуда не пошла, так и оставшись в малых тиражах – рубль и империал (10 рублей) 1757 года. А портрет императрицы для дальнейшей чеканки на монетах утверждён был другой, в регалиях.

К работам мастера ещё никто в Европе так не относился. Самолюбие перевесило вознаграждение, и Дасье покинул Россию раньше срока окончания контракта. Но здоровье его за время пребывания в российской северной столице резко ухудшилось. Отправившись в Англию, он больше не увидел берегов Туманного Альбиона… Второго октября 1759 года великий гений медальерного искусства умер в Копенгагене от туберкулеза.

Четыре года спустя, в 1762 году, как гром среди ясного неба, портрет новой Императрицы Екатерины II на рублёвом кружке произвёл настоящий фурор. Никогда ещё прежде российские мастера не знали такого успеха. Это был звёздный час выдающегося Тимофея Иванова. Триумф его длился до самой смерти императрицы. А парадный портрет и впрямь был хорош! Главное, первый раз российскому гению удалось передать черты характера модели. С этого времени история медальерного искусства в монетном деле России потекла по совершенно новому руслу, чтобы достичь апогея в работах Авраама Грилихеса (1849-1912), Петра Стадницкого (1853-1916), Антония Васютинского (1858-1935) и других.

Но как бесценные жемчужины сверкают и с годами не меркнут истинно гениальные творения Иоганна-Карла Гедлингера и Жака-Антуана Дасье в короне российской нумизматики.