Иногда поражает, как ловко в России решались денежные вопросы, в частности, связанные с чеканкой золотых монет. Причём с одобрения на высшем уровне. Два наиболее ярких примера – это, конечно же, чеканка Российской Империей нидерландского дуката, самой ходовой золотой монеты на европейском континенте в XVIII – первой половине XIX века, и как раз выпуск уже советским правительством в 1925-1926 годах пяти- и десятирублёвых монет с портретом свергнутого к тому моменту Императора Николая II (1894-1917).

В первом случае всё ясно: зачем терять на обмене при расчётах в Европе, если можно тамошнюю монету начеканить у себя. Тогда менять ничего не придётся, всё необходимое будет уже под рукой. Вот и производились «суррогаты» с тем же весом, той же пробы, даже того же внешнего вида. И не где-нибудь, а на государственном Санкт-Петербургском монетном дворе, стыдливо проходя по отчетным документам просто как «известная монета». Что сказать… конечно, это очень даже пригодилось, например, в заграничных походах русской армии 1813-1814 годов при расчётах с местным населением за фураж. Здесь главное, государству выгода, а нравственный аспект… тут уж, как говорится: «мораль – это для народа»!

Во втором же случае виновата т.н. «золотая блокада», когда Европа и США с 1925 года перестали принимать у молодой советской республики золото в качестве оплаты импортного оборудования и технологий, требуя нефть, зерно и лес. Исключения составляли только золотые монеты, произведённые в Российской Империи. Тогда весь залежавшийся на монетном дворе и ещё годный «царский» штемпельный инструмент обрёл «второе дыхание»… По оценке исследователей этого вопроса, общая сумма чеканки в советское время 5-ти и 10-рублёвых золотых монет с портретом Николая II составила астрономическую сумму: 25,1 миллиона рублей!

Следует признать, тема «николаевского золота советской чеканки» была поднята и стала глубоко изучаться совсем недавно, примерно 15 лет назад. Но довольно успешно. И что ещё вчера считалось абсурдом, сегодня воспринимается как норма. Например, эволюция портрета Николая II, строго привязанная к датам выпуска на царских монетах, при советской чеканке не учитывалась вовсе. В результате, например, самый узнаваемый «рельефный портрет» Императора, появившийся лишь в 1900 году, вдруг возник на монетах с датами «1898» и «1899», когда его ещё в помине не было... Хотя, с другой стороны, зачем пролетарскому мастеру учитывать всякие нюансы каких-то «пережитков тёмного прошлого», выпускаемых по прихоти иностранных капиталистов?

Вообще-то основная масса золотых десятирублёвок советского выпуска была чеканена особым штемпелем, в царское время практически неизвестным, т.н. портрет с «малой головой» (3 лиц. штамп по Каюмову). Сейчас этих монет всплыло великое множество, и почти все они в превосходном состоянии. Однако советская чеканка породила и «нонсенсы», заодно внеся коррективы в прежнюю линейку редкости десятирублёвых монет Николая II. Если не брать в расчёт раритет 1906 года, который вне конкуренции при любом раскладе, то в плане редкости и ценности среди николаевских десяток теперь доминируют именно советские выпуски, серьёзно потеснив царских «собратьев».

Представленные здесь 10 рублей 1898 года с поздним, т.н. «рельефным» портретом (2 лиц. штамп по Каюмову) – яркое тому подтверждение. Тем более монета выгодно выделяется среди других уникальным сочетанием штемпелей, сразу бросающимся в глаза: поздний портрет (образца 1900-1911 годов) и ранняя дата. Второй такой случай, это 1899 год с таким же «невозможным» сочетанием. Однако именно 10 рублей 1898 года данного типа встречаются на порядок реже, по праву являясь одной из самых редких золотых десятирублёвых монет с портретом Николая II. Не удивительно, что она достойно оценена нумизматами и, конечно, желанный гость в серьёзной коллекции российских монет.